Интервью с Эннио Морриконе
Зрители в России вас боготворят, всегда устраивая аншлаги на ваших выступлениях. Вот и на предстоящий ваш концерт все билеты раскуплены. Чувствуете ли вы это особое отношение ваших российских поклонников?
— Да, я чувствую, что русская публика очень привязана ко мне. Я не впервые поеду в Россию и я всегда чувствую очень большой интерес со стороны зрителей, искреннюю и открытую реакцию.
— Вы много путешествуете. Что помогает вам справляться с напряженным гастрольным графиком?
— Сегодня рано утром я 30 минут посвятил гимнастике и 30 минут прогулкам. И так я живу каждый день.
— Не появляется ли у вас желание бросить концертную деятельность, чтобы поездки перестали отвлекать от музыки?
— Конечно, такие мысли приходят мне в голову, но организаторы, с которыми я работаю, всегда знают, что я не буду давать концерты, если в этот момент пишу музыку. Сознательно отказываюсь от поездок, чтобы не отвлекаться от творческого процесса. Процесс написания музыки для меня важнее выступлений.
— А что для вас важнее всего в рабочем процессе?
— Думать. Я думаю о том, что должен написать. И когда я прихожу к какому-то выводу, я просто сажусь и пишу. А уж это делать я умею.
— Работа над музыкой к какому фильму вам больше всего запомнилась?
— У меня нет каких-то преференций, и работа над музыкой ко всем фильмам была интересной. Для меня всегда было очень важно работать в разных жанрах, будь то фильм о любви, о полицейских, вестерн или приключения. Я всегда пытался открыть для себя и привнести что-то новое, сохраняя при этом свой стиль. Когда я работаю с фильмами разных жанров, то как бы заново перерождаюсь, обновляю свое мастерство. И каких-то конкретных предпочтений у меня нет. Я просто помню хорошую музыку к хорошим фильмам и мне неважно, добились успеха эти фильмы или нет.
— Помимо музыки к кинофильмам, вы работали и в традиционных академических жанрах, но гораздо меньше. Вам интереснее работать в кино или есть какая-то другая причина такой специализации?
— Все очень просто: за музыку к кино платят, а за музыку для души — нет. Это заказ, за который я получаю деньги, а что касается абсолютной музыки, то единственный ее заказчик – это я сам. Соответственно, сам себе я заплатить не могу, а значит, и времени у меня на абсолютную музыку меньше. Я ее единственный вдохновитель и пишу ее для себя.
— Вы сами попадали в кадр тех фильмов, к которым писали музыку. Какие ощущения вы испытывали во время работы перед камерой?
— Однажды по просьбе Джузеппе Торнаторе в одном из его фильмов я снялся в роли самого себя – дирижировал оркестром. Но я просто выполнял свою работу, никакого особого пиетета перед камерой у меня не было. Единственным странным для меня моментом было то, что я дирижировал не своей музыкой, а «Травиатой» Верди. У меня есть принцип – я дирижирую только теми произведениями, которые написал сам. Но тогда я сделал это для Торнаторе из дружеской любезности.
— Вы встали за дирижерский пульт десять лет назад, значительно позже, чем начали писать музыку. С чем это связано?
— Для музыки кино я никогда не позволю дирижировать оркестром никому другому. Что касается симфонической музыки – пожалуйста, ей можно дирижировать и другим. И здесь дело не в том, лучше я справляюсь с этой задачей или нет. Просто я не хочу, чтобы моя музыка к фильмам слишком тиражировалась и пропагандировалась. Я как автор предпочитаю играть сам, тем самым контролируя ее.
РИА Новости http://ria.ru/
